luckyed

Дамы и господа.

Читающие мой журнал могли отметить, что ,посмеиваясь и дразнясь, люблю я странную нашу Страну.

Её юг с пустынями неземных очертаний, провожающими сумасшедших любителей джаза на Эйлатские фестивали. А там - красоты Красного моря, рыбы - пришельцы из иных миров и ночной загар - самый долговечный, как известно.

Центр с вечным двигателем Тель-Авива, вечным величием Иерусалима и остальным безразмерным крохотным пространством, забитым кафешками и ресторанчиками, театрами и музеями, религией и светскостью.

Но особая любовь - север. По меньшей мере раз в году отправляемся мы отдыхать в Галилею и Акко, на Кармель и Голаны. Хермон и Цфат, Баниас и Кейсария ждут нас.

А наилюбимейшее из всех мест - Кинерет и окрестности.

На сей раз мы с местными и московскими друзьями сняли два домика в мошаве Хад Нес.

Всё из дерева - стены, полы, потолки, веранда, возвышающаяся над правым любимым берегом (подальше от шумной и влажной Тверии), джакузи у каждого своё и одно общее на улице, с подогревом и подсветкой. Любимое место вашего покорного слуги для размышлений об "выпить рюмку водки" (не только для размышлений, честно говоря...).

А в небольших промежутках между "выпить" и "закусить" мы путешествуем по округе.

И это не надоедает никогда.

Но сперва - Хад Нес.

Попав сюда, мы перенеслись в страну сказок.

Нет предела буйной фантазии места этого.

Ориентальные путники, округлив глаза, выпятив губы и слегка побледнев смуглыми лицами, нашёптывали о шайтанах и джиннах, искрящихся и завывающих по ночам в тайных своих обителях за узорчатыми оградами, и клялись, что лично знакомы с некой особой, снявшей здесь циммер на тысяча и одну ночь.

От недавно съехавших гостей из туманного Альбиона остался вконец одичавший кролик, растерявший веер и перчатки, но по-прежнему суетливый и болтливый. А любвеобильный чеширский кот окончательно растворился, дав многочисленное прожорливое потомство.

Ну а нас, вестимо, ждали сказки собственного посола. Стоило добрым молодцам и красным девицам удариться оземь, как немедленно встрепенулась всеми своими питиями и яствами скатерть самобранка. А уставлена она была шашлыком огненным и водкой ледяной, пирогом сладким да шоколадом горьким. И я там был, мед и пиво пил, по усам текло, да и в рот попало...

После - баньки подоспели, пенящиеся и бурлящие живой и мёртвой водой. А кому какая карта ляжет. От душевного состояния и времени суток зависит.

Ночь принесла новые чудеса. Медово-жёлтый свет и волшебное пение поманили к околице.

Закручинились мы и опечалились вместе с царевной-лягушкой, доселе дожидающейся суженого своего царевича. И только несокрушимая верность жёнам и подругам не дала богатырям расцеловать её в малахитовые уста и прогнать морок.