![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Страшна твоя улыбка, Господи.
Дамы и господа!
На прошлой неделе в четверг в приложении "Нон-стоп" к газете "Вести " опубликована моя рецензия на спектакль "Улыбнись нам, господи". Давно вернулся из Польши, а тема Катастрофы не отпускает. Эта постановка заставила взглянуть на всё под новым углом. 350 заранее оговоренных слов - довольно жёсткие рамки. Не отказываясь ни от одного из них, переношу текст в свой журнал.
Photo: Sergey Demyanchuk
Благодаря Десятому Международному фестивалю "Гешер", мы посмотрели спектакль "Улыбнись нам, господи" театра им. Вахтангова в яркой необычной постановке Римаса Туминаса по романам Григория Кановича.
Не потускнел текст от заигрываний с еврейством, от утрированного акцента, погубившего немало постановок. Притча о жизни и смерти, о путешествии в никуда, о еврейской истории, где существуют герои спектакля. Туминас не дал скатиться этой умной и горькой истории в слезливую мелодраму. Это скорее трагифарс. Жанр сложный, требующий от участников абсолютного отвращения к фальши.
Прекрасен Владимир Симонов в роли Эфраима Дудака. Классическая русская актёрская школа!
В трагифарсе легко «заиграться». Но Алексей Гуськов (Шмуле-Сендер) не избегает бурных пограничных эмоций. Используя трагикомические маски, он ни разу не переходит тонкую и опасную грань пошлости.
Великолепен Виктор Добронравов. Помимо отличной актёрской игры он демонстрирует пластику, достойную зависти любого мима.
Юлия Рутберг. Одна из моих любимых российских актрис получила роль практически без слов. Коза! Кормилица, спасительница, ангел. Не случайно козы парят в небесах на еврейских «иконах» - картинах Шагала. Одна нога в туфельке на шпильке, а вторая – в толстом белом носке. Роль-песня без слов, роль-танец.
В довершение – ослепительный Виктор Сухоруков в роли полубезумного лавочника погорельца Авнера Розенталя. Нищего философа, мечтающего превратиться в птицу, животное, дерево. Только бы уйти из этого мира несправедливости и нищеты. Смерть для него избавление, последняя надежда. Он и уходит навсегда с торжественным безумием в глазах в распахнутые двери, сияющие непостижимой улыбкой Господа. А остальные пока остаются по эту, нашу сторону. Пока! Предназначенной им улыбке не пришёл черёд.
Сценография Адомаса Яцовскиса поражает абстрактной точностью деталей. В мире, сотворённом им на сцене из настоящего дерева и тяжеленных камней, можно жить, прятаться, спасаться. Но не спастись!
Композитор Фаустас Латенас заполнил пространство спектакля грустной и ироничной музыкой.
Но дерево и камни не спасают от уничтожения. Смешались времена, и Господь улыбнулся.
Крутится на верёвочке в сценических небесах над головами актёров и овациями зрителей выцветшая фотография огромной еврейской семьи. А на тыльной стороне на шнурках раскачиваются туфли, ботинки, сапоги. Видевший это в Майданеке, Освенциме, Биркенау - никогда не забудет.
Действие оборвано резко, грубо, моментально, неожиданно. Как всегда обрывается жизнь.
Страшна твоя улыбка, Господи.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 1 of 3